На просторах прерий

   

издательство "ЭНАС", 
выход - август 2009 года

    Оглавление (рабочее):
  1. Ажонжон: увидеть Вашингтон и умереть (ассинибойны)
  2. Арапуиш: величайший из кроу (кроу)
  3. Черный Бобр: самый знаменитый проводник Дикого Запада (делавары)
  4. Атакующий Медведь:смерть «бумажного вождя» (брюле-сиу)
  5. Батальон пауни: волки для синих мундиров (пауни)
  6. Уакара: расплата за гостеприимство (юты)
  7. Черный Ястреб: вождь ютов и тайная война мормонов (юты)
  8. Краснокожие амазонки: женщины-воины
  9. Синтия Паркер: белая мать краснокожего вождя (команчи)
  10. Куана Паркер: из заклятых врагов в преуспевающие бизнесмены (квахади-команчи)
  11. Римский Нос: пуля для заговоренного (шайены)
  12. Сатанк: последний из Настоящих Псов (кайова)
  13. Сидящий Бык: владыка Черных Холмов (хункпапа-сиу)
  14. Красное Облако: краснокожий политик (оглала-сиу)
  15. Нана: легендарный набег седовласого бойца (чирикауа-апачи)
  16. Сатанта: ошибка «Оратора Прерий» (кайова)
  17. Джеронимо (чирикауа-апачи)
 
Красное Облако: краснокожий политик
(оглала-сиу)
 
Вождь сиу Красное Облако никогда не считал белого человека союзником. Он был для него таким же врагом, как и для непримиримых лидеров. И все же, в отличие от Сидящего Быка и Бешеного Коня, Красное Облако до сегодняшнего дня остается неоднозначной фигурой. Немалую роль в очернении его деятельности сыграла американская писательница Мэри Сандоз. И хотя давно доказано, что она порой фальсифицировала заведомо известные ей факты, большинство историков в своих исследованиях продолжает опираться на ее работы. Если Сидящий Бык и Бешеный Конь остались в памяти героями, сражавшимися за свободу, то Красное Облако зачастую называют «прихлебателем белого человека». Однако при внимательном и беспристрастном анализе фактов картина предстает совсем в ином свете. Пока Сидящий Бык и Бешеный Конь воевали открыто, Красное Облако сражался за будущее своего народа на поприще дипломатии. Отчаянная борьба Сидящего Быка и Бешеного Коня, к сожалению, не принесла сиу ничего, кроме гибели многих соплеменников, тогда как Красное Облако, в отличие от них, сумел добиться для племени определенных выгод. Он делал все от него зависящее, стараясь улучшить жизнь сиу в меняющемся мире. О себе он однажды сказал: «Когда я сражался с белыми, я сражался изо всех сил, но заключив в 1869 году мирный договор, придерживался его несмотря ни на что, порой даже рискуя жизнью».
По словам Красного Облака, родился он в мае 1821 года на западе современного штата Небраска недалеко от реки Северный Платт.[1] Отцом его был вождь общины брюле-сиу, мать происходила из оглала-сиу. Мы не знаем, как звали его в детстве, но после первого военного опыта юноша обычно получал новое имя. Красное Облако не стал исключением. В шестнадцать лет он отправился в поход против врагов и с тех пор был известен, как Макхпийя-Лута - Красное Облако. Почему он был наречен именно так существует несколько версий, ни одна из которых не выдерживает серьезной критики. Красное Облако говорил, что имя переходило в семье по наследству - так звали деда и отца. Его племянник, однако, утверждал, что отцом Красного Облака был Одинокий Человек. Возможны оба варианта, поскольку сиу в течение жизни мог сменить имя несколько раз. Имя у индейцев считалось прежде всего элементом магической защиты от всякого рода зла и неудач. Потому было почетным получить его от человека, многого добившегося в жизни. Индейцы полагали, что вместе с именем передавалась часть заключенных в нем колдовских сил.
Отца Красное Облако помнил плохо. Белые торговцы приходили на земли сиу, обменивали меха на ружья, топоры и прочие плоды цивилизации. Чтобы торговля шла легче, а индейцы были сговорчивее, они быстро пристрастили их к самодельному «виски»: в разбавленный речной водой спирт добавляли красный перец, жевательный табак, имбирь и черную патоку. Порой после ухода торговцев весь лагерь пребывал в пьяном угаре. Алкогольное безумие приводило к поножовщине, жертвами становились не только мужчины, но и женщины, да и от алкогольного отравления индейцы умирали нередко. В 1825 году «огненная вода белого человека» стала причиной смерти Одинокого Человека. Оказавшись без кормильца, его вдова забрала троих детей и вернулась к своему народу. Звали ее Идет Размышляя. Происходила она из общины влиятельного вождя оглалов Старого Дыма, которому приходилась сестрой.
С раннего детства в характере Красного Облака явно проявлялись черты будущего бойца. Он был настолько неутомим и агрессивен, что занимавшемуся его воспитанием брату матери Белому Ястребу временами приходилось остужать пыл юнца. Мальчик рос, лелея надежду однажды присоединиться к военному отряду и сразиться с врагами. Ему было шестнадцать, когда он впервые отправился в поход и захватил скальп пауни и лошадь. Спустя несколько месяцев Красное Облако посчитал три «ку» на кроу. Теперь он стал полноценным воином.
Оглалы, с которыми жил Красное Облако, делились на несколько общин. Наиболее многочисленными и сильными были две из них – Старого Дыма и Быка-Медведя. Прежде они были едины и назывались Людьми Медведя, но потом Старый Дым отделился, став вождем общины, прозванной Дурными Лицами (итешича). Поговаривали, что виновником столь нелицеприятного названия был сын Старого Дыма. Любил он женщин, и жена его, сгорая от ревности, часто осыпала его проклятиями, приговаривая, что природа недаром наградила его дурным лицом, отразив на нем всю его дурную натуру. Настолько часто она повторяла эти слова, что вскоре к нему прилипло прозвище Итешича (Дурное Лицо), а чуть позже так начали называть и всю общину Старого Дыма.
Бык-Медведь управлял своими людьми, как настоящий тиран, хватаясь за оружие при малейшем неповиновении. Отделение Старого Дыма не способствовало развитию между ними дружеских чувств. К тому же у Старого Дыма сложились хорошие отношения с белыми торговцами, он становился все более независимым и влиятельным. Однажды Бык-Медведь въехал в лагерь итешича, остановился перед типи вождя и громко начал вызывать его на бой. Старый Дым не рискнул высунуть носа из палатки, исход поединка он знал заранее. Разгневанный трусостью противника Бык-Медведь еле сдерживался, чтобы не ворваться внутрь жилища, но законы племени сдерживали его. Тогда он перерезал горло привязанному у палатки любимому скакуну Старого Дыма, что было величайшим оскорблением.
В ноябре 1841 года Бык-Медведь с несколькими воинами снова появился в лагере соперника. Он уже не держал зла, визит был мирным. Только в лагере Старого Дыма не забыли обиду, и не простили ее. К тому же незадолго до этого Бык-Медведь убил Белого Ястреба - любимого дядю Красного Облака, воспитавшего его. Всеобщая попойка закончилась шумной ссорой, раздались выстрелы. Пуля попала в ногу Быка-Медведя. С перекошенным от злости лицом он повалился на землю, но все еще готов был биться до конца, а потому представлял опасность. Красное Облако подскочил к раненому, направил на него ствол ружья и нажал спусковой крючок.
- Ты причина всему этому! – закричал он. Бык-Медведь не слышал его, пуля разнесла ему голову.
С той поры соперничавшие прежде общины старались не пересекаться, кочуя в разных местах. Отношения между ними так и не наладились, и даже в начале XX века принадлежавшие к ним люди с неодобрением отзывались друг о друге. Для Красного Облака убийство столь грозного бойца, пусть и соплеменника, стало новым этапом в жизни. Его заметили, о нем заговорили. Он отомстил за нанесенные его дяде Старому Дыму обиды и смерть Белого Ястреба.
В том же году первый крупный караван белых переселенцев прошел по земле сиу в далекую Калифорнию, за ним последовали другие. Индейцы наблюдали за медленно ползущими по степи, фургонами, не понимая, сколько бед принесут они им. Спустя четыре года исследователь Джон Фримонт слышал от сиу, что караваны распугали бизонов и им приходится уходить все дальше и дальше, чтобы найти мясо для своих семей. Дабы индейцы не трогали переселенцев, правительство направило к форту Ларами полковника Кирни в сопровождении пяти эскадронов драгун. Там он провел совет с вождями, предупредив, что «Великий Белый Отец» разгневается, если «его краснокожие дети» станут обижать «его белых детей». Красное Облако присутствовал на совете, но был слишком молод, чтобы принять участие в обсуждении насущных вопросов. Юноша видел вымуштрованных воинов Белого Отца и был одним из немногих, кто понял тогда, что с этим противником справиться не просто. В сентябре 1855 году ему пришлось убедиться в правильности своих суждений, когда в отместку за убийство Граттана тысяча двести солдат генерала Харни атаковали на Эш-Холлоу лагерь брюле-сиу вождя Маленького Грома. Погибло восемьдесят шесть индейцев, семьдесят женщин и детей попали в плен. Сиу пребывали в панике, нападение охладило многие горячие головы. Хлынула новая волна эмигрантов, и индейцы терпели их, не желая подвергать семьи новому удару. Обе стороны понимали, что долго так продолжаться не может. Белых переселенцев становилось все больше, а сиу были слишком воинственны, чтобы их терпению однажды не пришел конец…
Тем временем подвиги Красного Облака на войне с краснокожими врагами снискали ему славу удачливого бойца. Когда он впервые решил возглавить военный отряд, нашлось много желающих пойти под его началом. Красное Облако часто проявлял бесшабашность в бою, и на этот раз она едва не стоила ему жизни. В надежде молниеносным ударом вызвать панику среди жителей деревни пауни, сиу храбро атаковали ее, но получили яростный отпор. Завязался бой. В пылу сражения Красное Облако оказался в стороне от соплеменников, чем не преминули воспользоваться пауни. Они знали, что стоит прикончить предводителя сиу, те оставят их в покое и уберутся прочь.
Красное Облако отчаянно отбивался от наседавших со всех сторон врагов, когда резкая боль пронзила его тело, заставив выронить оружие. Теряя сознание, он увидел торчащую из груди стрелу. Несколько мгновений отделяло его от смерти, но добить раненого врагам не удалось. Помощь подоспела вовремя. Несколько воинов подхватили его, вывезли в безопасное место. Атака сиу захлебнулась, они отступили. Пауни не стали их преследовать.
Рана Красного Облака оказалась очень серьезной, обеспокоив соплеменников. Когда им удалось вытащить из нее стрелу вместе с наконечником[2], началось сильное кровотечение. Многие полагали, что у Красного Облака нет шансов выжить. Ему нужен покой, а оставаться в стране пауни нельзя. Воины соорудили волокушу, уложили на нее раненого и отправились в обратный путь. Только спустя пятнадцать дней добрались они до родного лагеря, где шаманы приложили все усилия, стараясь вылечить Красное Облако. Два месяца находился он между жизнью и смертью, потом наступило улучшение. Рана заживала медленно, и до конца жизни временами беспокоила его.
Когда здоровье юноши пришло в норму, он решил подумать о будущем, обзавестись семьей. Была в лагере девушка по имени Сосновый Лист, влюбленная в него, но сердце Красного Облака принадлежало другой. Звали ее Красивая Сова. Огромный выкуп в двенадцать лошадей отдал он отцу невесты. С ней он прожил до глубокой старости, и никогда не вводил в свою палатку другой женщины.[3] Некоторые источники утверждают, что подобно большинству сиу Красное Облако имел и других жен, но это не правда. Он всегда оставался предан только одной женщине, долгие годы делившей с ним его победы и поражения. Убитая горем Сосновый Лист не смогла пережить потери возлюбленного и повесилась в день его свадьбы.
К началу 1850-х годов Красное Облако уже был влиятельным военным предводителем оглала-сиу. Он много времени проводил в набегах. Не все походы были удачными. Летом 1857 года он едва не погиб, атаковав деревню арикаров на реке Миссури. Сиу потерпели сокрушительное поражение, и Красное Облако четыре дня плыл вниз по реке на украденной лодке, пока не добрался до соплеменников.
Случавшиеся изредка неудачи не могли охладить пыл смелого бойца и его последователей. Известный лидер сиу Американский Конь спустя много лет с гордостью вспоминал, как однажды Красное Облако собственноручно прикончил в бою четверых пауни, а в другом убил вождя кроу. Сойдясь в схватке, он забывал об опасности, и не щадил врагов. Был случай, когда он за волосы вытащил из воды тонущего юта, чтобы спокойно скальпировать его на берегу. Даже сиу говорили, что Красное Облако чрезвычайно жесток в боях. В отношениях с соплеменниками он, напротив, был щедр и великодушен, хотя при решении серьезных вопросов никогда не проявлял мягкотелости и умел добиваться своего. Всегда спокойный и уверенный в себе, он имел все шансы стать вождем. Жена одного офицера писала, что Красное Облако был ростом под метр восемьдесят, впечатляющей наружности и необычайно харизматичен. В автобиографии он утверждал, что вождем оглалов стал в 1855 году. Исследователи Мэри Сандоз и Джордж Хайд высказывали предположение, что это произошло несколько позже, в начале 1860-х. Да и командующий фортом Ларами Генри Мэйнадир вспоминал, что зимой 1859-1860 годов Красное Облако еще не являлся вождем. В любом случае, среди оглалов в те годы он был наиболее заметной фигурой. Старый Дым отошел от дел[4] и вождем итешича стал его сын, но в случае серьезной опасности во главе общины вставал именно военный лидер Красное Облако.
В 1863 году по земле сиу пролегла новая дорога. Джон Бозмен открыл удобный путь от города Джулесбург на реке Южный Платт до Монтаны, где недавно было обнаружено золото. Назвали дорогу «Бозменовской тропой». Вереницы золотоискателей потянулись через охотничьи угодья сиу, вызвав негодование индейцев. История повторялась – толпы белых авантюристов распугивали дичь, уничтожали лес. В Миннесоте как раз подавили восстание дакотов, восточных сородичей сиу. Беглецы нашли убежище в лагерях степняков. Они рассказывали ужасные истории о том, к чему привело засилье белых людей на их территории, и на душе свободных сиу становилось еще тяжелее. Последующие события развивались лавинообразно. В апреле 1864 года вожди северных сиу Сидящий Бык, Черная Луна и Четыре Рога предупредили американцев, что больше не потерпят их на своей земле, в июле 1864 преследовавшая дакотов армия генерала Альфреда Салли атаковала лагерь северных сиу у гор Киллдир, в ноябре волонтеры Чивингтона устроили резню на Сэнд-Крик, убив около ста семидесяти шайенов. Ноябрьские события вызвали шок у многих белых американцев. Капитан Вильям Кларк писал: «Это было поголовное истребление, в основном женщин и детей, за которым последовало ужасающее уродование трупов, где солдаты проявили свирепость и зверство, незнакомые даже самим дикарям». Скорбящие шайены послали гонцов в лагеря оглалов и брюле, предлагая им присоединиться к борьбе с американцами. Началась война.
В конце лета 1865 года против сиу и шайенов власти снарядили карательную экспедицию, закончившуюся полным провалом. Тогда правительство вознамерилось заключить мир, и весной 1866 года было решено отправить к диким племенам специальную комиссию. Совет состоялся в мае. Индейцев собралось много, но ведущими лидерами были Красное Облако и вождь брюле-сиу Пятнистый Хвост. Полковник Мэйнадир писал, что эти два вождя «правят всей нацией сиу». В то время количество последователей Красного Облака уже насчитывало около полутора тысяч человек (250 типи). Пока велись переговоры полковник Генри Каррингтон с батальоном пехотинцев отправился патрулировать Бозменовскую тропу. Получалось, что с одной стороны правительство пытается прекратить кровопролитие, с другой – посылает войска в самое сердце охотничьих угодий сиу.
Узнав об этом Красное Облако пришел в ярость. Он обвинил представителей комиссии в том, что они обращаются с вождями, как с малыми детьми.
- Великий Белый Отец послал нам подарки, желая, чтобы мы продали ему землю, - резко отчитывал он притихших комиссионеров, - но Белый Вождь (Каррингтон – прим. Авт.) пошел украсть ее прежде, чем индейцы дали ответ!
Красное Облако настаивал, чтобы вдоль «Бозменовской тропы» не было ни одного военного поста, на что получил категорический отказ. Тогда он призвал воинов сражаться, и покинул совет. За ним ушло большинство вождей. Переговоры были сорваны.
После выступления на совете Красное Облако стал несомненным лидером оглалов, а позже к нему начали присоединяться бойцы из других племен. Сиу, шайены и арапахо снова взялись за оружие. Известно, что вождь даже встретился со своими давними врагами кроу, пытаясь привлечь их к войне. Вожди кроу жаловались, что некоторые их молодые воины всерьез рассматривают предложение сражаться вместе с сиу против американцев. Из союза с кроу ничего не вышло, но факт переговоров свидетельствует о твердой решимости Красного Облако драться до конца.
Мелкие стычки случались повсеместно, пока в декабре 1866 года в окрестностях форта Фил-Кирни, штат Вайоминг, объединенные силы сиу, шайенов и арапахо не нанесли армии серьезный удар. Индейцы уничтожили отряд капитана Феттермана, ранее утверждавшего, что с сотней бойцов он сможет смести с лица земли враждебных сиу. Погибли все восемьдесят солдат, спастись не удалось никому. Жестокий бой продолжался всего полчаса. Индейцы были вооружены, в основном, луками и стрелами: только шесть солдат имели пулевые ранения. После боя воины не могли сдержать лютую ненависть к захватчикам, искромсав трупы погибших. Событие потрясло Америку - впервые на Диком Западе был полностью вырезан такой большой отряд солдат.
Роль Красного Облака в «Резне Феттермана», как окрестили событие журналисты, до сих пор не ясна. До конца дней вождь утверждал, что не только участвовал в побоище, но и сыграл в нем важную роль. Некоторые сиу подтверждали эту информацию, другие отрицали. Сегодня уже невозможно выяснить правду. Известно лишь, что руководил нападением вождь миниконжу Горб. Однако в истории Дикого Запада случалось, что управлять индейскими силами военные лидеры поручали не самому влиятельному человеку.
После боя у форта Фил-Кирни индейцы разъехались. Зима была холодной, следовало позаботиться о пропитании семей.
Взбешенные армейские полководцы желали поквитаться с «кровожадными дикарями». Генерал Шерман потребовал немедленно организовать зимнюю карательную экспедицию, и преследовать виновных «пока по меньшей мере десять индейцев не будет убито за каждого погибшего белого». Но слышались и другие голоса. Многие в правительстве считали, что вина за произошедшее лежит на военных, что именно их действия подтолкнули сиу и шайенов к войне. В феврале 1867 года в Конгрессе была создана комиссия по расследованию причин трагедии в форте Фил-Кирни. В июне вожди и представители правительства вновь встретились у форта Ларами. Индейцы требовали убрать солдат с Бозменовской тропы, и опять получили отказ. Война Красного Облака, как ее теперь называли, продолжилась.
Ко всем прочим недовольствам индейцев прибавилось новое. Через земли сиу была проложена железная дорога Юнион-Пасифик и количество белых людей, разоряющих их охотничьих угодья и пастбища, стало катастрофическим. Летом, после ежегодной церемонии Пляски Солнца, сиу и шайены решили атаковать военные посты вдоль ненавистной Бозменовской тропы. В двух с половиной милях от форта Смит, штат Монтана, находился небольшой частокол, служивший защитой заготовителям сена для армейского табуна. Утром 1 августа двадцать пехотинцев под началом лейтенанта Сигизмунда Стернберга отправились охранять шестерых сенокосов. Спустя некоторое время частокол атаковал огромный отряд сиу и шайенов. Новые многозарядные ружья «Спрингфилд» сослужили белым хорошую службу, индейцы не выдержали шквального огня. Отступая, они подожгли сено. Пламя едва подобралось к частоколу, как ветер переменился. Индейцы атаковали вновь. Лейтенант Стернберг попытался взбодрить солдат:
- Встаньте, парни, и сражайтесь, как подобает солдатам! – вскричал он, и тут же упал замертво с простреленной головой. Командование принял на себя сержант Джеймс Нортон, но и он вскоре погиб. Лишь благодаря тому, что одному из солдат удалось прорваться за помощью в форт Смит, их не постигла судьба Феттермана. Индейцы убили шестерых, а сами потеряли восемь воинов. В историю это сражение вошло как Битва на Сенокосном поле или Битва Хэйфилд.
На следующий день огромная колонна оглалов, миниконжу и итазипчо двинулась к форту Фил-Кирни. Во главе ее ехал Красное Облако. В пяти милях от форта индейцы наткнулись на лагерь лесорубов, охраняемых полсотней пехотинцев. Некоторых белых индейцы застали вне лагеря или на пути к форту, и они отбивались самостоятельно, а за поставленными в круг фургонами укрылось тридцать солдат и лесорубов. Несколько сотен конных сиу помчались к ним, но были отбиты стрельбой из многозарядных ружей «Спрингфилд». Тогда они спешились, начали подкрадываться. Во время второй атаки лейтенант Дженнес остался стоять, игнорируя предупреждения товарищей.
- Я сам знаю, как сражаться с индейцами! – он едва успел договорить, как пуля пробила ему лоб.
За четыре с половиной часа защищающиеся выдержали восемь атак сиу. Как и в предыдущий день, через некоторое время из форта прибыло подкрепление из сотни солдат с горной гаубицей. Индейцы отступили. Когда бой закончился, из леса вышли еще четверо лесорубов и четырнадцать солдат, прятавшихся там во время сражения. Всего было убито семеро белых людей и двое ранено.
Последующие месяцы сиу не давали покоя ни солдатам, ни переселенцам. Правительство снова предприняло попытки договориться с индейцами полюбовно, и в ноябре в форт Ларами прибыла специальная комиссия. Красное Облако там не появился. Ему незачем было тратить время впустую, выслушивая предложения Великого Белого Отца. Через доверенных лиц он передал, что станет говорить о мире только после того, как из фортов Смит и Фил-Кирни уберут солдат. Комиссия вернулась в Вашингтон ни с чем.
Упрямство Красного Облако принесло плоды. В марте 1868 года генерал Грант подписал приказ о выводе войск из фортов Фил-Кирни, Рино и Смит. Было ясно, что без поддержки солдат переселенцы и золотоискатели не рискнут идти по Бозменовской тропе, и движение по ней прекратится.
Правительственная комиссия прибыла в Ларами на следующий месяц. Никто не сомневался, что получить подпись Красного Облака под договором теперь не составит труда. Договор подразумевал закрытие фортов и очерчивание границ территории сиу от гор Бигхорн на восток до реки Миссури, и от сорок шестой параллели на юг до границы Дакоты и Небраски. Восточная часть этих земель становилась резервацией, а западная оставалась охотничьими угодьями племени пока существуют бизоньи стада. Кроме того, правительство обещало в течение тридцати лет выдавать народу Красного Облака пропитание и различные товары. Ничто, как казалось, не мешало встрече с вождем оглалов.
Однако, получить подпись вождя оказалось не так просто. Он опять не появился в Ларами, передав: «Я приду и буду говорить о мире только после того, как увижу уходящих солдат и покинутые форты». Чтобы ускорить процесс, военным пришлось продать по дешевке часть имущества некой фрахтовой фирме, а остальное отдать дружественным кроу. Форт Смит солдаты покинули 29 июля, Рино и Фил-Кирни несколькими днями позже. Индейцы сожгли их.
Теперь, когда о присутствии солдат на Бозменовской тропе напоминали только обгоревшие частоколы, белые чиновники не ожидали сложностей при заключении договора с Красным Облаком. Но у вождя были свои планы, и менять их он не собирался. Приближалось время племенной охоты на бизонов, сиу отправились добывать мясо на зиму. Только в конце октября Красное Облако сообщил, что может, наконец, встретиться с представителями комиссии.
Четвертого ноября он появился у Ларами во главе огромной делегации из ста двадцати пяти вождей и лидеров оглала, хункпапа, итазипчо, сихасапа и брюле. Поскольку никого из правительственной комиссии в форте уже не было, полномочия подписать с вождями договор получил командующий гарнизоном Ларами майор Вильям Дай.
Красное Облако вел себя, как победитель. Если другие вожди вставали, когда офицеры подходили к ним познакомиться и пожать руку, то он оставался сидеть, царственным жестом протягивая лишь кончики пальцев. Ни у кого из присутствующих не возникало сомнений – Красное Облако являлся на тот момент признанным лидером среди прибывших сиу. Речи его были жесткими, ответы не терпящими возражений. Когда Дай заикнулся о необходимости развития земледелия в резервации, вождь оборвал его, сказав, что на данный момент сиу это не интересно. Получать пайки в форте Рэндалл у генерала Харни он тоже отказался. Вождь не мог простить Харни резню на Эш-Холлоу, где тот безжалостно перебил столько женщин и детей.
Переговоры продолжались три дня. Красное Облако поставил на договоре крестик под своим именем, и все вздохнули с облегчением. Напоследок, как и полагалось лидеру делегации, он произнес длинную речь.
О нем долго ничего не было слышно, пока в марте следующего года он не появился у Ларами с общиной в тысячу человек. Прошедшая зима оказалась столь суровой, а дичи было так мало, что индейцы голодали. Красное Облако просил Дая накормить его людей. Тот предложил вождю получить положенные ему по договору припасы в форте Рэндалл. Он даже снабдил оглалов на дорогу пайками, но Красное Облако не пожелал идти к ненавистному Харни. Вместо этого он направился в страну шошонов к реке Винд-Ривер.
В апреле 1870 года вождь неожиданно высказал пожелание встретиться с Великим Белым Отцом из Вашингтона, чтобы обсудить проблемы ларамийского договора. Командующий армией генерал Шерман воспротивился. Он был твердо убежден, что в отношениях с краснокожим дикарем, доставившим ему столько хлопот, нужно придерживаться твердой линии, навсегда дав ему понять бессмысленность дальнейших переговоров - Красному Облаку выделена резервация к северу от Небраски и он должен находиться там, нравится ему это или нет. Президент Грант придерживался иной точки зрения, и не видел причины отказывать вождю во встрече.
Красному Облаку разрешили взять с собой двенадцать человек. Упрямый лидер оглалов настаивал на двадцати. Он в который раз испытывал бюрократическую систему на прочность, и снова добился своего. Но семеро делегатов решили прихватить жен, и число участников все же пришлось сократить до двадцати одного. Делегацию привезли на поезде в Вашингтон, поселили в добротном отеле, где уже находились ранее приехавшие брюле во главе с давним соперником Красного Облака влиятельным вождем Пятнистым Хвостом.
Газеты наперебой восхваляли Красное Облако, называя великолепным оратором и прекрасным дипломатом. Корреспондент «NewYorkTimes» выразил общее мнение, написав: «Дружба с Красным Облаком для нас гораздо важнее, чем дружба с десятком любых других степных вождей».
Время, проведенное индейцами в Вашингтоне, было насыщенным. Помимо переговоров, сиу посетили Сенат, Арсенал и военную верфь. Президент Грант устроил в их честь банкет в Восточной комнате Белого Дома, где подавали клубнику, мороженное и прочие яства, неизвестные краснокожим. Блистательный прием не произвел впечатления на индейцев. Пятнистый Хвост с сарказмом заметил, что белые люди предпочитают изысканную пищу, в то время как в уплату за земли сиу посылают некачественные продукты.
Основные переговоры были назначены на седьмое июня. От имени Белого Отца выступал министр внутренних дел Кокс. Красное Облако отказался садиться в выделенное ему кресло, расположившись на полу. Так было привычнее. Остальные индейцы присоединились к нему. Вождь говорил долго. Несмотря на рапорт майора Вильяма Дая, в котором тот уверял, что пункт за пунктом разъяснил ему все условия ларамийского договора, Красное Облако заявил, что был введен в заблуждение и о многих условиях ничего не знал. Он заключил мир, когда были выведены солдаты, но не давал согласия по другим пунктам. Теперь вождь настаивал, чтобы убрали форт Феттерман, больше не прокладывали дорог через его земли, и посылали к нему лишь тех торговцев, которым он лично доверял. Кроме того, он отказался переселяться на Миссури в резервацию у форта Рэндалл. Тяжелые переговоры закончились новой победой вождя. Было решено, что сиу останутся в Вайоминге, и им не придется переселяться к Миссури.
Перед отъездом домой делегация сиу посетила Нью-Йорк, где Красное Облако встречали тысячи горожан. Им не терпелось увидеть знаменитого краснокожего, сумевшего заставить правительство закрыть Бозменовскую дорогу и вывести войска из трех военных фортов…
Красное Облако произвел в Вашингтоне настолько сильное впечатление, заслужил такое внимание со стороны прессы, что в правительстве всерьез начали рассматривать вопрос о возведении его в ранг верховного вождя всех сиу. Властям было трудно решать вопросы с этим многочисленным народом, разделенным на семь самостоятельных племен. Требовался человек, который смог бы выступать от имени всех сиу. Предыдущий опыт показал, что назначать «бумажных вождей» сверху бессмысленно – сиу ни слушают их, ни подчиняться им. Следовало найти человека, пользующегося беспрекословным авторитетом. Казалось, кандидатура Красного Облака подходит как нельзя лучше. В правительстве мало кто понимал психологию индейцев и их племенную структуру. Генерал Кристофер Огар, хорошо знавший краснокожих, писал по этому поводу, что авторитет Красного Облака распространяется только на часть оглалов, к тому же «любой вождь, ставший другом белых людей, теряет всякое влияние на враждебные элементы». После долгих дебатов вопрос о выборе кандидатуры оставили открытым. Со временем стало ясно, что найти человека, способного стать верховным вождем всех сиу, невозможно.
Поездка в Вашингтон явилась решающим моментом в жизни Красного Облака. Он повидал слишком много, чтобы не понять бесперспективность открытой войны с белыми людьми. Как и в случае с другими лидерами, посещавшими Вашингтон, многие соплеменники не поверили его рассказам, а некоторые даже отказывались слушать его об этом.
 После ряда перипетий место для нового агентства Красного Облака было выбрано в тридцати двух милях от форта Ларами на северном берегу реки Норт-Платт. К осени 1871 года его отстроили, однако Красное Облако в нем не появился. Он продолжал свободно кочевать со своей общиной где-то на просторах равнин. Большинство оглалов следовали его примеру, а та незначительная часть, что оставалась вблизи агентства, раз в пять дней получала причитающиеся продуктовые пайки. Следует отметить, что поселение в резервацию не изменило жизнь сиу. Они все так же свободно кочевали по своей земле, охотились на бизонов, совершали вылазки против исконных врагов, и придерживались племенных обычаев.
Вождь с итешича отсутствовал почти год, и наведался в форт Ларами лишь в марте 1872 года. Спустя два месяца он возглавил делегацию в Вашингтон, где обсуждался вопрос о новом переносе агентства. Президент Грант предложил оглалам переселиться в Оклахому, обещая построить каждому лидеру дом и одарить стадами коров и отарами овец. Красное Облако решительно отказался. Он готов был обдумать переселение на реку Уайт в Небраске, да и то если правительство станет снабжать его людей ружьями и боеприпасами. Согласиться на такое условие власти не могли: несмотря на постоянные утверждения сиу, что ружья им нужны для охоты, ни для кого не было секретом, что чаще они стреляют из них по солдатам и пауни, чем по бизонам.
Относительно намерений Красного Облака власти могли не беспокоиться. Вернувшись из Вашингтона, он написал собравшимся на переговоры в форте Пек лидерам северных сиу: «Я больше не собираюсь воевать с белыми».
Сдержать воинственный пыл молодежи было нелегко. Попади оружие им в руки, они наверняка захотят испытать его на синих мундирах. Красное Облако не мог не знать этого. То и дело возникали неприятные ситуации, требующие его вмешательства. Сперва несколько молодых сиу пригнали свои табуны туда, где пасли армейских лошадей солдаты из Ларами, потом группа пьяных индейцев вознамерилась поубивать всех работников агентства. Только благодаря авторитету Красного Облако удавалось погасить конфликты и избежать кровопролития.
В конце июля 1873 года началось переселение оглалов в новое агентство. Вереница фургонов вытянулась в направлении реки Уайт. Место индейцам понравилось, да и поставки мяса значительно улучшились. Слухи о положении дел в агентстве Красного Облака быстро распространились по лагерям диких сиу и, к удивлению агента, зимой они толпами стали приходить в его владения. Вскоре общее число индейцев достигло тринадцати тысяч! Северные сиу хотели перезимовать в резервации в надежде, что их будут кормить. Агент Джон Савилье прибывал в замешательстве. В десятом пункте ларамийского договора ясно указывалось, что питание выделяется правительством только резервационным индейцам, чьи вожди подписали договор. Северные сиу не приняли участия в его подписании, и кочевали за пределами резервации. Савилье не рискнул отказать диким краснокожим из опасения, что они заберут пайки силой, но настрочил донесение в Вашингтон, указав, что выделенных на месяц восьмисот тысяч фунтов говядины катастрофически не хватает для такого количества индейцев.
Вскоре агент уже не понимал, какие из его подопечных получают продукты по праву, а какие нет. Требовалось провести перепись резервационных индейцев. Надеясь заручиться помощью лидеров оглалов, Савилье устроил для них на Рождество пиршество, где и рассказал о предстоящей переписи. Красное Облако воспротивился, заявив, что пока правительство не пришлет ружья и боеприпасы, об этом не может быть и речи. Савилье оказался не менее упрямым, чем вождь, и спустя несколько дней самостоятельно отправился считать оглалов. Он и предположить не мог, что затея окажется опасной для жизни. Прежде сиу никогда не пересчитывали, и они, привыкшие к обманам белых людей, усмотрели в этом скрытую угрозу. В первом же лагере Савилье схватили, препроводили назад в агентство, где учинили ему настоящий допрос. Бедняга уже сам был не рад проявленной инициативе, да только вырваться из окружения взбешенных воинов не мог. Лишь появление Красного Облака разрядило ситуацию, и незадачливого агента отпустили.
Савилье не на шутку перепугался, начал требовать у руководства возведения в агентстве военного форта, на что получил жесткий отказ генерала Шеридана. Пока индейцы не проявляли враждебности, командующий армией не видел необходимости держать там войска. Долго ждать неприятностей не пришлось. Ранним утром 9 февраля 1874 года работавший на Савилье клерк Фрэнк Эпплтон вышел на веранду, держа в руке керосиновую лампу. Он не знал, что несколько миниконжу перелезли через окружавший агентские постройки частокол, и теперь следили за ним затаив дыхание. Эпплтон представлял великолепную цель, а миниконжу неплохо стреляли. Не промахнулись они и на этот раз. В тот же день другая группа краснокожих прикончила отошедших от каравана с лесом лейтенанта и капрала. Нападения были совершены враждебными индейцами, но дали повод для усиления режима.
Из форта Ларами в агентство был послан полковник Джон Смит с шестнадцатью ротами пехотинцев и кавалеристов. Перед ним поставили задачу защитить работников агентства и дружественных индейцев. Первым делом полковник велел Савилье позвать на совет Красное Облако и дюжину других лидеров. Как ни просил агент не раздражать его подопечных, Смит не желал слушать. Он без обиняков объявил собравшимся, что если они сами не способны утихомирить северных сородичей, за них это сделает армия. Смит был настолько резок, что Красное Облако вообще отказался отвечать ему. Вождь понимал, что после совершенных в округе убийств правительство пришлет солдат, и он не в силах предотвратить этого. Весной Смит начал строительство форта в полутора милях от агентства. В июле работы закончились, укрепление назвали Кэмп-Робинсон.[5]
Близкое соседство с солдатами раздражало индейцев, вынуждало жить в напряжении. Как белые люди опасались краснокожих, не зная, что можно ожидать от них в следующий момент, так и индейцы опасались солдат, памятуя о многочисленных неспровоцированных атаках с их стороны. Несмотря на усилия вождей, малейшей искры было достаточно для возникновения конфликта. В октябре необдуманные действия Савилье едва не привели к кровопролитию. Агент решил установить у своей конторы флагшток, чтобы каждое утро на нем взмывал ввысь звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов. Он не учел, что у сиу американский флаг ассоциировался с армией, а солдат всегда, даже в мирное время, был потенциальным врагом. К тому же, территория резервации по договору принадлежала индейцам, и они считали себя вправе решать развеваться на ней столь ненавистному флагу или нет.
Зачинщиком беспорядков стал сын Атакующего Медведя, убитого солдатами Граттана в 1854 году. Пока толпа индейцев рубила заготовленное для флагштока бревно, Савилье упрашивал Красное Облако вмешаться. Вождь в ответ только качал головой. Тогда агент отправил гонца в Кэмп-Робинсон. Лейтенант Кроуфорд, прискакавший на подмогу с двадцатью двумя кавалеристами, столкнулся с сотнями хмурых воинов, готовых отстаивать свои права силой. Еще немного, его бы постигла судьба Граттана и Феттермана, но к счастью подоспел вождь Юноша, Боящийся Своих Лошадей[6]. Его воины были не менее решительно настроены защищать солдат и агента, чем собравшаяся толпа воспрепятствовать установке флагштока. И хотя стороны разошлись мирно, случившиеся не только усугубило конфликт между Савилье и Красным Облаком, но и испортило отношения агента с военными. Последние справедливо критиковали его, поскольку неточная информация Савилье о числе взбудораженных сиу могла стать причиной гибели маленького отряда Кроуфорда.
Вскоре после октябрьского инцидента агентство посетил знаменитый палеонтолог, профессор Йельского университета Отнил Марш. Он хотел получить у совета вождей разрешение на проведение раскопок на территории резервации. Индейцы не поверили профессору, решив, что он, подобно множеству других белых людей, будет искать золото. Они знали, к чему приводит безумная любовь бледнолицых к желтому металлу. Сиу не только запретили ему копать на их земле, но и с эскортом препроводили в Кэмп-Робинсон, чтобы он случайно не улизнул по дороге.
Марша не интересовало золото, он был увлечен наукой. Увлечен настолько, что с риском для жизни ночью пробрался к месту, где ранее были найдены ископаемые окаменелости. Индейцы вскоре узнали, что «странный белый человек» действительно выкапывает кости древних животных, совсем не помышляя о золотых самородках. Большинство сиу успокоилось, но не стоявшие лагерем неподалеку миниконжу. Они собрали военный отряд, скрытно проследовали к месту раскопок. Марша там уже не было. Профессор закончил работу и с набитыми двумя тоннами окаменелостей фургонами ехал к агентству Красного Облака.
Видя, с каким уважением относились к Маршу офицеры, вождь решил использовать его в своих целях. Если несколькими днями ранее он выступал против знаменитого профессора, то теперь встретил его, как старого друга. Красное Облако хотел избавиться от Савилье, и вхожий в высшие слои общества Марш подходил для этого, как нельзя лучше. Вождь использовал все свое красноречие, убеждая ученого мужа, что сиу голодают, что агент обманывает не только их, но и правительство. На просьбу палеонтолога привести доказательства, Красное Облако передал ему продукты, которыми их кормил Савилье. Профессор пришел в ужас. По его мнению, такое нельзя было есть.
Спустя пять месяцев Коллегия индейских комиссионеров провела в Нью-Йорке инициированные Маршем слушания по делу Савилье. Последовали многочисленные встречи в Вашингтоне, Нью-Йорке, Шайенне, Омахе, форте Ларами и агентствах Красного Облака и Пятнистого Хвоста, комиссионеры опросили десятки свидетелей. Жизнь резервационных сиу была незавидной, но оказалась не настолько кошмарной, как пытался представить Красное Облако. Савилье остался на должности.
Тогда Красное Облако снова захотел встретиться с президентом Грантом, и начал настойчиво давить на Савилье, чтобы тот организовал ему поездку. Весной 1875 года большая делегация сиу из агентств Красного Облака, Пятнистого Хвоста, Стэндинг-Рок и Шайен-Ривер прибыла в Вашингтон. Однако встретиться с главой государства оказалось сложнее, чем предполагали индейцы. Измученному возникавшими один за другим скандалами в президентской администрации Гранту было не до краснокожих. Для переговоров с ними он назначил министра внутренних дел и индейского комиссионера. Сиу не ожидали подобного поворота событий. Они проделали долгий путь, и теперь должны были говорить с людьми, которые не принимали самостоятельных решений. Пятнистый Хвост заявил, что уже беседовал с обоими чиновниками, и не слышал от них ничего, кроме лжи. Ему не за чем было выслушивать их ложь еще раз. Красное Облако был настроен не менее решительно. Сиу вернулись домой так и не увидев Гранта. Поездка принесла разочарование и ожидание перемен к худшему. В Вашингтоне они узнали намерения правительства: выкупить у сиу священные для них Черные Холмы и вынудить их отказаться от положенного по договору права свободно охотиться на землях между реками Рипабликэн и Смоки-Хилл. Власти признавали их право на эту территорию, но беспокоились, что наплыв белых поселенцев неминуемо закончится войной. Правительство привело весомые аргументы, с которыми сиу не могли не согласиться. Во-первых, бизоны стремительно исчезали, и во время племенной охоты прошлого года индейцы смогли добыть всего сотню животных. Для нескольких тысяч индейцев этого не хватило бы даже на месяц. Во-вторых, срок десятого пункта ларамийского договора, по которому каждый резервационный сиу в течение четырех лет ежедневно получал по фунту мяса и фунту муки, подходил к концу. Если сиу не подпишут новый договор, они начнут умирать от голода.
Хуже того, выяснилось, что Красное Облако специально отбирал для Марша несъедобные, подгнившие продукты из фургонов, которые насквозь промокли на пути к агентству. И все же, благодаря поднятой в прессе шумихе, ему удалось добиться отстранения Савилье.[7] К сожалению, вождь не понимал тогда, что одержал Пиррову победу. Недаром о Савилье писали потом, что он «единственный индейский агент, который оставил свой пост более бедным человеком, нежели был, заступая на него». Повсеместно индейцы жаловались, что их агенты «приезжали в резервацию худыми, а через год становились толстыми». К тому же, отставка Савилье внесла серьезный раскол в ряды сиу. Один из лидеров племени рассказывал, что агент помог многим оглалам, и он не уверен, смогут ли его соплеменники найти лучшего агента. Другой сиу, Скальповое Лицо, во время поездки в Вашингтон, тоже заступался за Савилье, называя его «храбрым и честным человеком». Изгнав агента, Красное Облако навсегда лишился части последователей.
Возвращение Красного Облака из Вашингтона совпало с развернутой в прессе компанией вокруг Черных Холмов. Обнаруженные в них месторождения золота привлекали все больше авантюристов. Армия пыталась ставить кордоны, но сотни жаждавших обогащения бледнолицых легко просачивались на территорию резервации. Газеты Шайенна, Янктона и Сиу-Сити пестрели заголовками о толпах золотоискателей, готовых ринуться в Черные Холмы несмотря на запреты правительства.
Разобраться с ситуацией поручили генералу Джорджу Круку. По его подсчетам в июле в Черных Холмах находилось не менее двенадцати тысяч золотоискателей. Генерал приказал им покинуть резервацию, но конкретных шагов для их выдворения не принял. В докладе, направленном в Вашингтон, он ясно продемонстрировал свою позицию: «Индейцы сами нарушали договор сотни раз…» Крук не преминул напомнить, что правительство кормит и одевает сиу за счет налогов, собираемых, в том числе, с поселенцев.
Проблема Черных Холмов стала слишком серьезной, чтобы откладывать ее решение. В июне была организована новая комиссия, которой вверялось провести необходимые переговоры с индейцами. Планировалось созвать на совет всех сиу, гонцов послали даже к независимым группам Бешеного Коня и Сидящего Быка. Первый обещал подумать, второй отказался сразу.
В начале сентября комиссия прибыла в агентство Красного Облака в сопровождении эскорта из ста двадцати кавалеристов. Такое количество солдат вызвало недовольство индейцев, однако комиссионеры боялись «остаться без охраны среди дикарей». Переговоры начались 20 сентября, совпав с днем выдачи положенных индейцам пайков. Многие предпочли получить продукты, чем выслушивать очередных чиновников. Красное Облако, раздраженный присутствием солдат так же не пожелал явиться. Нет сомнений, что часть сиу осталась в агентстве по его наущению.
В восьми милях от агентства солдаты установили огромную палатку, комиссионеры устроились поудобнее, начали ждать. Первым приехал Пятнистый Хвост с несколькими вождями. Затем послышался нарастающий гул сотен копыт. Индейские воины мчались на притихших комиссионеров плотной массой, словно хотели растоптать их, сровнять с землей. Было отчего перепугаться. Из всех присутствующих только генерал Терри и преподобный Хинман знали индейские обычаи, а потому с интересом наблюдали за приближающимися воинами. Всадники резко остановили коней, выстроились в линию.
Переговоры открыл руководитель комиссии сенатор Уильям Эллисон. Он был близким другом президента Гранта, но ничего не знал об индейцах. Сенатор объявил, что правительство желает за хорошую плату взять в аренду Черные Холмы, а когда из них добудут все золото, их вернут индейцам. Верил ли Эллисон в свои слова, судить трудно, а вот сиу прекрасно знали – если что попадет в руки белого человека, никогда не вернется. Следующим вопросом на повестке дня стояла продажа земли, отведенной по договору под охотничьи угодья. Эллисон не нашел ничего лучшего, как сказать собравшимся индейцам: «Мне кажется вам она особо и не нужна, а наши люди нашли бы ей применение». Подобные высказывания не могли не разозлить сиу. Американцы уже отобрали у них основную часть земель, этого им оказалось мало.
Несмотря на отсутствие, Красное Облако вновь сумел продемонстрировать свой авторитет. Он прислал гонца, сообщившего, что за последние дни прибыло «много племен», и им нужно обсудить все вопросы между собой. Выслушав гонца, большинство индейцев покинуло собрание. Остался лишь Пятнистый Хвост. Переговоры были сорваны.
Вторая встреча состоялась через три дня. На этот раз комиссионерам и охраняющим их солдатам пришлось не на шутку поволноваться. Тысячи индейцев не скрывали гнева. Маленький Большой Человек, представлявший диких оглалов Бешеного Коня, выскочил из толпы с «Винчестером» в одной руке, и горстью патронов в другой, крича, что убьет всех бледнолицых, пытающихся украсть его землю. Воинственные призывы еще сильнее взбудоражили сиу, и только вмешательство Юноши, Боящегося Своих Лошадей предотвратило кровопролитие. Лидер «прогрессивной фракции» сумел унять разъяренного соплеменника, а потом поставил своих людей между кавалеристами и индейцами.
Переговоры вновь пришлось переносить. Эллисон больше не хотел встречаться с тысячами сиу. Он боялся. На этот раз переговоры провели под защитой окружавшего агентство Красного Облака частокола, а число индейских делегатов ограничили двумя десятками. К удивлению сенатора вожди больше не противились продаже Черных Холмов, но когда они назвали цену, у него перехватило дыхание. Красное Облако запросил обеспечения в течение семи последующих поколений скотом, лучшего качества сахаром, чаем, беконом, мукой, бобами, маисом, рисом, сушеными яблоками, табаком, мылом, солью и «перцем для стариков». К этому списку он добавил запряженную лошадьми легкую повозку и упряжку из шести рабочих волов для каждого сиу. Пятнистый Хвост пошел еще дальше, требуя подобного обеспечения «пока существуют сиу». Несмотря на давнее соперничество, если дело касалось интересов племени, Красное Облако и Пятнистый Хвост всегда действовали жестко и согласовано. По самым скромным подсчетам краснокожие дикари предлагали казне разориться миллионов на сорок. Как тут не вспомнить, что всю территорию Дикого Запада, тянущуюся с востока от долин Миссури и Миссисипи на запад до Скалистых гор, Соединенные Штаты выкупили у Наполеона в 1803 году за пятнадцать миллионов.[8] Эллисон попытался ограничить сумму четырьмястами тысячами ежегодно до окончания аренды Черных Холмов. Если же индейцы решат продать их, то получат шесть миллионов в течение пятнадцати лет.
Не сумев договориться с индейцами, сенатор Эллисон и члены его комиссии вернулись в Вашингтон, рекомендовав Конгрессу либо забрать Черные Холмы силой, либо забыть о них. Они осознали, что получить необходимые для ратификации Конгрессом договора о продаже Черных Холмов подписи минимум ¾ всех взрослых мужчин племени невозможно.
В газетах переговорные потуги эллисоновской команды подняли на смех, обвинили ее в отсутствии компетенции и недостатке внимания, уделенного одиозной фигуре Красного Облака. В октябрьском номере газеты «OmahaWeeklyHerald» корреспондент открыто написал, что у Красного Облака «больше мозгов, чем у всей комиссии вместе взятой». К тому времени число золотоискателей в Черных Холмах уже превысило пятнадцать тысяч человек, и росло с каждым днем. Многие резервационные сиу начали покидать агентства и уходить к свободным северным соплеменникам Бешеного Коня и Сидящего Быка.
В декабре вышел печально известный указ, согласно которому всем сиу, шайенам и арапахо надлежало прибыть в агентства до 31 января 1876 года, а в конце весны началась военная компания против свободных групп. В мае генерал Крук посетил Красное Облако. Дружеского разговора не получилось, мысли вождя были явно на стороне враждебных индейцев.
Сотни резервационных сиу присоединились к свободным соплеменникам. Новый агент Джеймс Хастингс поинтересовался у Красного Облака, куда исчезло столько людей, и услышал, что все они… отправились забирать у северных сиу угнанный скот. К тому времени даже единственный сын вождя уже находился среди них.
После поражений при Роузбад и Литтл-Бигхорн активизировалась не только американская армия, но и Конгресс. В середине сентября резервационных вождей, включая Красное Облако, вынудили подписать договор об уступке Черных Холмов. Им пригрозили, что прекратят выдавать продуктовые пайки в независимости от пола и возраста, и намекнули, что в случае необходимости натравят солдат. Двенадцатый пункт ларамийского договора, по которому подобные продажи считались действительными только за подписями ¾ взрослой мужской части племени, был нарушен.[9]
В октябре войска Крука и Терри разоружили резервационных сиу в агентстве Красного Облака и конфисковали у них всех лошадей, чтобы ограничить их помощь свободным соплеменникам.[10] Круку этого показалось мало. Памятуя о состоявшемся в мае нелицеприятном разговоре с вождем, и подозревая его в связи с враждебными группами, генерал собрал сиу в агентстве и объявил, что с этих пор Красное Облако больше не вождь, а бразды правления над оглалами переходят вождю брюле Пятнистому Хвосту. Однако в мае следующего года Красному Облаку вновь удалось продемонстрировать свою значимость. Власти предпринимали усиленные, но безуспешные попытки заставить сдаться последнего непримиримого вождя сиу Бешеного Коня. Многие, включая Пятнистого Хвоста лично искали его, но договориться с молодым лидером удалось только Красному Облаку. Шестого мая 1877 года они вместе появились у агентства во главе растянувшейся на две мили колонны.[11]
Помощь с Бешеным Конем примирила Красное Облако с Круком. Да и не мог американский генерал по мановению руки лишить его заслуженного уважения. Индейцы все равно продолжали относиться к нему, как к наиболее значимому вождю. Новая поездка в Вашингтон еще раз стала тому свидетельством. Несмотря на присутствие Пятнистого Хвоста, Маленького Большого Человека и других вождей сиу и арапахо, Красное Облако играл в делегации ключевую роль. Он первым открыл переговоры, первым пожал руку новому президенту Разерфорду Хейсу. При обсуждении вопроса о переселении сиу к реке Миссури вождь нашел достаточно серьезных доводов, чтобы убедить президента в исключительной недальновидности проекта. Одним из них было близкое нахождение нелегального пути, по которому на Запад переправлялось виски. Красное Облако всегда твердо выступал против спаивания индейцев, и здесь ему на помощь пришла жена Хейса, ярая противница алкоголя, прозванная за глаза «Лимонадной Люси». Вождь так же указал, что земли в тех местах не пригодны для разведения скота и, соответственно, его люди не смогут обеспечивать себя самостоятельно. В защиту его позиции выступил даже генерал Крук. В результате Хейс разрешил сиу выбрать весной другое место для резервации, но настоял, чтобы зиму они провели ближе к Миссури, куда для них уже доставлены припасы.
В конце октября восемь тысяч сиу отправились в далекий путь. Им предстояло пройти двести пятьдесят миль по холодной степи. Не хватало пропитания, у многих не было теплой одежды. Генерал Крук постарался облегчить страдания людей, выделив армейские повозки для скарба и немощных стариков. На реке Уайт, милях в восьмидесяти от места назначения, Красное Облако не выдержал. Вождь не хотел, чтобы люди начали умирать от пронизывающего холода. Сиу перезимуют здесь, решительно заявил он, и спорить с ним было бесполезно. Упрямство Красного Облака вызвало неописуемую ярость генерала Шермана. Никогда не считавший индейцев за людей, главнокомандующий армией США не видел проблемы в том, что несколько десятков ослабленных детей и стариков сиу замерзнут в степи. Он отправил срочную телеграмму генералу Шеридану с приказом «не выдавать им ни фунта еды» пока они не доберутся до нового агентства. Однако агент сиу Джеймс Ирвин поддержал Красное Облако, а Бюро по делам индейцев, в свою очередь, поддержало Ирвина. На возмущенное высказывание Шеридана, что «ни один индейский агент не в праве менять место предписания Красного Облака», генерал получил разъяснение, что армия не в праве запретить кому-либо кормить мирных людей. Сиу позволили зимовать у реки Уайт, раз в неделю получая пайки в новом агентстве Желтая Магия. Красное Облако снова одержал маленькую победу во благо своему народу. И хотя среди сиу шла борьба за лидерство между «традиционалистами» и «прогрессивными», и те, и другие, видели в нем вождя с непререкаемым авторитетом.
Скитания оглалов с одного места на другое закончились в ноябре 1878 года, когда их переместили в новое агентство Пайн-Ридж, существующее и поныне. Спустя месяц агент Ирвин был смещен с должности, а на его место назначили Валентайна Макгилликадди. В отличие от Ирвина, которого большинство сиу считало другом, новый агент сразу вызвал недовольство среди индейцев. Он был неутомим в желании наставить дикарей на путь истинный и при первой же встрече с вождями, когда Красное Облако по обычаю протянул ему трубку, развеял все иллюзии на свой счет. Макгилликадди дал понять, что руководство в резервации теперь будет осуществляться исключительно им, что вожди для него ничем не отличаются от обычных индейцев, и что его решения единственно верные и обсуждению не подлежат. Разложив перед опешившими вождями карту агентства, он ткнул на ней пальцем в нескольких местах, заявив, что его новым подопечным следует там распахать и засеять землю. Макгилликадди полагал, что ему легко удастся сломать сложившуюся веками систему управления племени, и сделать из кочевников, испытывающих отвращение к ковыряющимся в грязи фермерам, земледельцев. Красное Облако перебил его, заметив, что белые люди отняли у индейцев землю, а теперь хотят отнять у них их сущность. Это послужило началом долгой вражды между Красным Облаком и Макгилликадди. Вскоре сиу начали называть Пайн-Ридж «Местом, где обо всем спорят».
Как бы ни хотел Красное Облако жить по старым традициям, былое время безвозвратно ушло. В правительстве считали, что для скорейшего вхождения краснокожих в мир белого человека, следует сделать ставку на подрастающее поколение. В 1879 году в Пайн-Ридж приехал Ричард Пратт, основатель знаменитой школы для индейских детей «Карлайл». Его проект пользовался не только поддержкой властей, но и прессы. Многочисленные публикации изображали Пратта гуманистом, посвятившим жизнь маленьким дикарям в надежде сделать из них полноценных граждан страны. В действительности, детей на несколько лет отрывали от семей, малейшие проступки, в число которых входили разговоры на родном языке, наказывались беспощадной поркой. Пратту удалось набрать из агентств Пайн-Ридж и Роузбад (брюле Пятнистого Хвоста) шестьдесят мальчиков и двадцать четыре девочки. Несколько месяцев спустя, в июне 1880 года, делегация сиу посетила школу. Увиденное повергло индейцев в шок: коротко остриженные, в одинаковой синей форме дети напоминали затравленных зверьков. Вождь брюле не раздумывая забрал собственных детей из этого ада. Пратт был возмущен, но его никто не слушал. Красное Облако и Пятнистый Хвост недолюбливали друг друга, но снова, в который раз, действовали едино. С той поры оба вождя выступали против предложений послать маленьких соплеменников в Карлайл, и с настороженностью относились даже к школам при резервациях.
Макгилликадди тем временем решил убрать Красное Облако демократическим путем, созвав на совет основных индейских лидеров. К его удивлению из сотни присутствующих только пятеро проголосовали против Красного Облака. Это, однако, не помешало агенту с той поры в официальных отчетах и письмах называть его «бывшим вождем». Он всячески старался создать у начальства впечатление, что старый Красное Облако выжил из ума и «не может отвечать за свои действия». Макгилликадди беспардонно врал. Отношение к шестидесятилетнему вождю самих сиу выразил известный лидер Американский Конь в обращении к президенту Хейсу: «Он был нашим верховным вождем, является им сейчас, и всегда будет им, потому что люди верят ему, любят его и уважают». Макгилликадди не унимался. Однажды он попытался убедить комиссионера по делам индейцев отправить Красное Облако в тюрьму Ливенворт, в другой раз посадил старика на гауптвахту. Дошло до того, что в августе 1882 года несколько подчиненных агента, включая клерка, резервационного торговца, шефа полиции и врача, написали письмо, в котором предупреждали, что дурное обращение Макгилликадди по отношению к Красному Облаку неминуемо спровоцирует кровопролитие. Последовали многочисленные проверки, интриги и взаимные обвинения, прежде чем спустя четыре года агент Макгилликадди был отозван.
К этому времени индейцы Пайн-Риджа были разделены на две фракции. Одна часть людей продолжала считать своим вождем Красное Облако, другая делала ставку на протеже бывшего агента Юношу, Боящегося Своих Лошадей. Попытка стравить обоих лидеров потерпела неудачу. В июле 1887 года оба вождя провели совет и выкурили трубку мира. Они смогли, наконец, договориться о совместных усилиях во благо племени. По словам Красного Облака, они решили «работать дружно и впредь сидеть на советах бок о бок, как братья». Новый агент Хью Галлахер, в отличие от Макгилликадди, уважительно относился к вождям, и видел в них помощников, а не противников.
Последующие три года были тяжелым испытанием для сиу. Правительство значительно сократило земли резервации, обещая за них разного рода блага, но вместо этого постоянно урезало продовольственные пайки. Индейцы голодали. Епископ Хэйр свидетельствовал, что если индеец заболевал, то «умирал не столько от болезни, сколько от недостатка пропитания». По словам Джорджа Сабли, в Пайн-Ридже каждый месяц умирало от 25 до 45 человек, в основном дети. Не удивительно, что многие сиу стали фанатичными последователями нового религиозного течения, именуемого «Пляской Духов». Индеец из племени пайютов Вовока утверждал, что он сын Божий и явился Мессией с целью вернуть краснокожим прежнюю жизнь. Им следовало лишь исполнять особые ритуалы, и тогда их умершие сородичи восстанут из мертвых, бизоны вновь заполонят равнины, а белые люди навсегда исчезнут.
Все свидетельства указывают, что Красное Облако относился к Пляске Духов скептически и держался в стороне. Сменивший Галлахера Дэниел Ройер сообщал, однако, что тот участия в плясках и ритуалах не принимает, но «скрытно подталкивает соплеменников к их продолжению». Возможно, слова Ройера верны, и Красное Облако мыслил подобно вождю Маленькая Рана, напутствовавшему своих людей: «Друзья мои, если Пляска Духов принесет пользу, мы должны исполнять ее. Если она бесполезна, то сама сойдет на нет. Вам лучше разучить эту пляску, и если Мессия появится здесь, то не пройдет мимо, и поможет нам вернуть охотничьи угодья и бизонов».
Ситуация накалялась с каждым днем. Белые жители окрестных поселений и городов требовали от армии принять жесткие меры. Их параноидальные страхи поддерживал агент Ройер. Индейцы же хотели, чтобы их оставили в покое и не мешали исполнять церемонии. В итоге последователи Вовоки ушли на северо-запад в Дурные Земли, а остальные сиу стали собираться вокруг дома Красного Облака. Вождь, которого историк Роберт Ларсон назвал «чувствительным барометром отношений между индейцами и белыми», осознал приближение страшной развязки. Он продиктовал письмо издателю газеты «ChardonDemocrat»: «Я слышал, что завтра сюда придут солдаты из форта Робинсон. Я обращаюсь к тебе, потому что не хочу неприятностей с солдатами и хорошими белыми людьми, живущими в округе». Красное Облако просил напечатать письмо, чтобы остановить нарастающее волнение среди белых американцев. Его слова не возымели действия. Морозным днем 28 декабря 1890 года около ста пятидесяти людей из общины вождя миниконжу Большой Стопы были зверски убиты солдатами на ручье Вундед-Ни.
Новости о резне беззащитных женщин и детей быстро распространились среди сиу. Никто не знал, какие дальнейшие действия предпримет армия. Начались беспорядки, многие индейцы поспешили скрыться в труднодоступных местах, кто-то обстрелял дом Красного Облака. Не удивительно, что старик вместе с семьей оказался в лагере беглецов вождя брюле Два Удара. Позже Красное Облако утверждал, что брюле силой увели его, угрожая убить, но это кажется маловероятным, учитывая, что вместе с ним к Двум Ударам присоединились такие лидеры оглалов, как Маленькая Рана, Без Воды и Большая Дорога.
Генерал Нельсон Майлз отправил Красному Облаку личное письмо, в котором сожалел о случившемся, обещал компенсировать имущественные потери и пояснял, что его дом обстреляли не солдаты, а подчиненные агенту индейские полицейские. Майлзу нужна была поддержка знаменитого вождя, чтобы избежать новой войны с сиу. Позднее Красное Облако действительно получил компенсацию в 398 долларов 60 центов, вместо заявленных им потерь на 682 доллара 50 центов. Он вернулся в свой единственный в Пайн-Ридже двухэтажный дом, где прожил последующие девятнадцать лет, пользуясь уважением не только большинства сиу, но и многих белых американцев.
После 1890 года сиу в полной мере ощутили на себе негативные стороны «пути белого человека». В правительстве полагали, что индейцам нужно «немного потерпеть». Некий министр однажды небрежно заметил вождю брюле Пятнистому Хвосту: «Человек должен понимать, что в жизни бывают неприятности, и нужно встречать их мужественно, не жалуясь». Когда толмач закончил переводить, Пятнистый Хвост рассмеялся: «Скажи ему, что если бы у него в жизни было столько неприятностей, сколько у меня, он давно бы перерезал себе глотку». Случившиеся в жизни сиу перемены оказались для них катастрофическими. Морально подавленные, голодные индейцы теперь полностью зависели от воли чиновников разного уровня. Резервация Пайн-Ридж считалась тогда одной из самых бедных на территории США, остается она таковой и по сегодняшний день. Сиу вынудили отдать землю, обещая обеспечить им достойную жизнь. Их обманули. «Прежде у меня было пять тысяч воинов, - сказал однажды Красное Облако заезжему антропологу, - а сегодня я должен сообщать в Вашингтон, что голодаю. Я должен выпрашивать то, что принадлежит мне по договору. Если я прошу настойчиво, меня хватают и бросают на гауптвахту».
В 1897 году Красное Облако в последний раз пригласили в Вашингтон. Он выступал на слушаниях сенатского комитета по делам индейцев, но мнение старого, практически ослепшего вождя уже мало интересовало правительство. Слишком традиционных взглядов придерживался он, «мешая прогрессу». Его место заняло другое поколение лидеров, с которыми чиновникам было проще вести дела. Красное Облако ушел из жизни 10 декабря 1909 года, и смерть его получила широкий резонанс в прессе. О нем, практически забытом, заговорили вновь. Америка вспомнила, что он был последним из великих вождей сиу, сыгравшим значительную роль в истории завоевания Дикого Запада.
 


[1] В большинстве исторических книг и справочников годом его рождения ошибочно указывается 1822-ой. Авторы опираются на работы Джорджа Хайда, не учитывая, что тот не был знаком с рукописью автобиографии Красного Облака, изданной много лет спустя.
[2] Индейцы зачастую слабо закрепляли наконечники на древке стрел, чтобы его было сложно вытащить из тела жертвы. В результате раненый погибал от заражения крови.
[3] Красивая Сова родила ему шестерых детей: пятерых девочек и мальчика.
[4] Последние годы жизни Старый Дым провел у форта Ларами, где и умер в 1864 году.
[5] В 1878 году переименовано в форт Робинсон.
[6] Юноша, Боящийся Своих Лошадей (ок. 1830 - 1900) – оглала-сиу, принадлежавший к группе так называемых «прогрессивных» лидеров, стремившихся скорее приобщиться к цивилизации.
[7] Несмотря на официальное отстранение, Савилье пришлось работать агентом до 3 декабря 1875 года, пока на его место не был назначен Джеймс Хастингс.
[8] Прежде эта территория называлась Французской Луизианой и принадлежала Франции.
[9] В 1980 году в Верховном суде США слушалось дело «Соединенные Штаты против Нации индейцев сиу», в ходе которого исследовалась неправомочность этого договора. Правительство предложило выплатить племени компенсацию за Черные Холмы в размере 105 000 000 долларов. Сиу отказались. Ссылаясь на пункты ларамийского договора, адвокаты племени настаивали на признании договора 1876 года недействительным, и потребовали вернуть им священные горы. Вопрос с Черными Холмами до сих пор остается открытым.
[10] Спустя тринадцать лет Конгресс выделил общинам Красного Облака и Красного Листа 28 200 долларов в качестве компенсации за конфискованных лошадей.
[11] В сентябре Бешеный Конь был убит, и многие историки утверждали, что его гибель спровоцировал движимый завистью Красное Облако. Сегодня эта версия все чаще оспаривается.
 
 
 
Сегодня посетителей 7 посетителей (26 хитов) здесь!
design by mike. all right reserved 2008. mikefender@mail.ru Этот сайт был создан бесплатно с помощью homepage-konstruktor.ru. Хотите тоже свой сайт?
Зарегистрироваться бесплатно